Пишет Eternal Night:
26.03.2011 в 02:25
Мир полон стереотипов и условностей, за рамки которых выбиться порой не только обычному человеку, но даже целой нации очень тяжело. Ведь как получается? Ты доказываешь миру, что навешивать на тебя определенный ярлык не нужно: ты многогранен, и сфера твоей действительности лежит далеко за пределами привычного амплуа. Однако мир, как собственно и мнение в нём живущих, остаётся неизменным. Тебя оценили, взвесили и вынесли свой вердикт.
Например, французская нация не раз доказывала всему миру, что её представители не какие-нибудь романтичные неженки, непостоянные и лёгкие, как весенний ветерок, гуляющий ночами в садах вблизи набережной Сены. Они могут быть разными. Суровыми и властными, как Карл Великий или коротышка Корсиканец, что хоть и родился в Италии, но духом был всё же французом. Хитрыми и расчётливыми, как Людовик XI, как все Валуа, о которых столь красочно писал когда-то биограф четырёх мушкетёров. Блистательными, ослеплёнными светом собственной гордыни, кричащими о своём величии, что не только подданные, но и весь мир признавал тебя Солнцем. Чистыми в своей вере, как Орлеанская Девственница, и безумными в беспутстве, как некогда верный ей маршал Рэ, прозванный Синей Бородой. Жестокими и резкими, как гильотина, воздушными и жизнерадостными, будто легкое бизе, но в тоже время благородными и изысканными, словно драгоценное вино из долины Луары.
Нельзя мерить целую нацию по одному представителю, как нельзя судить о человеке по одному поступку. Романтики, щёголи, продавцы иллюзий с извращённым вкусом, если брать в расчёт французскую кухню и произведения маркиза де Сада.
Зря вы так, господа, зря... Просто у этой нации свои ценности, которые надо уметь не только принимать, но и любить. Ровно на столько, насколько вы любите свои. Вот тогда, возможно, вы сумеете оценить даже рассказ про повара Бернара Луазо, что вам с удовольствием поведают в любом ресторанчике, коих так много на берегу Сены.
Глядя на тёмные воды реки, в которых тонет свет огней многочисленных яхт и иных суденышек, ходящих в великом множестве по здешним водам, вы проникнетесь рассказом о том, как несколько лет назад на этом самом месте, почему-то именно в этом ресторане, убил себя некто Бернар Луазо. Убил, только из-за того, что его ресторан, получил в знаменитом справочнике «Мишлен» не три звезды, а две... Всё это вам расскажут, с чувством переполняемой гордости за себя, свою профессию, и конечно же нацию, которая даёт миру ещё людей, подобных знаменитому Вателю, что могут совершить даже самоубийство, принимая близко к сердцу профессиональные неудачи. Ведь честь для француза не пустой звук, будь он хоть ресторатор, хоть граф, хоть танцовщица из кабаре Мулен Руж...И плевать, что звёзды и справочник «Мишлен», в истории с Луазо были совершенно не причём, а бедняга Луазо просто страдал маниакально-депрессивным синдромом. Кому это интересно?.. А никому. По этому об этом говорят не так часто, ведь есть хоть и трагичная, но на свой лад красивая история, а к красивым же историям у французов особе отношение...
Просидев несколько часов в ресторанчике «Мнимый больной» на набережной Межиссери, и выслушав в которой раз историю про бедного Бернара, ничем не примечательный молодой человек, расплатился с официантом за невыпитый кофе и пачку сигарет, после отправился по старому маршруту к садам Тюильри, чтобы там через Новый Мост, перейти на левый берег Сены, а дальше пройдя по проспекту Элизе Реклю, попасть к дом номер 3. Бледный, с непослушной копной кудрявых каштановых волос на голове, вечно витающий в облаках молодой человек, на чьём неживом лице живыми были только глаза, горящие лихорадочным блеском больного чахоткой - так его описали бы завсегдатаи кафе на набережной, - прихрамывающий на правую ногу, со своей чаплиновской тросточкой, в сером невзрачном пальто, не привлекая особо внимания, он постоянно ходил этим маршрутом. Иногда мужчина останавливался в одном из ресторанчиков на набережной, порой будто по старой привычке по пути заходил в «Дом Мольера», где часто задерживался на полтора-два часа, дабы посмотреть очередной спектакль, но всегда, в независимости откуда он шёл и куда направлялся после, каждый вечер, этот субъект ходил до дома номер 3, чтобы хоть ненадолго, но увидеть одну его обитательницу.
Было около десяти вечера, когда молодой человек, дойдя до нужного дома, своим ключом открыл дверь в подъезде, что на ночь запирали от местной шпаны и вездесущих наркоманов, и поднявшись на третий этаж, застыл возле известной двери. Открывать замок, несмотря на то, что у него по всей видимости был ключ и от этой двери, мужчина не стал, а решил прежде позвонить, возвестив о своём прибытии.
URL комментарияНапример, французская нация не раз доказывала всему миру, что её представители не какие-нибудь романтичные неженки, непостоянные и лёгкие, как весенний ветерок, гуляющий ночами в садах вблизи набережной Сены. Они могут быть разными. Суровыми и властными, как Карл Великий или коротышка Корсиканец, что хоть и родился в Италии, но духом был всё же французом. Хитрыми и расчётливыми, как Людовик XI, как все Валуа, о которых столь красочно писал когда-то биограф четырёх мушкетёров. Блистательными, ослеплёнными светом собственной гордыни, кричащими о своём величии, что не только подданные, но и весь мир признавал тебя Солнцем. Чистыми в своей вере, как Орлеанская Девственница, и безумными в беспутстве, как некогда верный ей маршал Рэ, прозванный Синей Бородой. Жестокими и резкими, как гильотина, воздушными и жизнерадостными, будто легкое бизе, но в тоже время благородными и изысканными, словно драгоценное вино из долины Луары.
Нельзя мерить целую нацию по одному представителю, как нельзя судить о человеке по одному поступку. Романтики, щёголи, продавцы иллюзий с извращённым вкусом, если брать в расчёт французскую кухню и произведения маркиза де Сада.
Зря вы так, господа, зря... Просто у этой нации свои ценности, которые надо уметь не только принимать, но и любить. Ровно на столько, насколько вы любите свои. Вот тогда, возможно, вы сумеете оценить даже рассказ про повара Бернара Луазо, что вам с удовольствием поведают в любом ресторанчике, коих так много на берегу Сены.
Глядя на тёмные воды реки, в которых тонет свет огней многочисленных яхт и иных суденышек, ходящих в великом множестве по здешним водам, вы проникнетесь рассказом о том, как несколько лет назад на этом самом месте, почему-то именно в этом ресторане, убил себя некто Бернар Луазо. Убил, только из-за того, что его ресторан, получил в знаменитом справочнике «Мишлен» не три звезды, а две... Всё это вам расскажут, с чувством переполняемой гордости за себя, свою профессию, и конечно же нацию, которая даёт миру ещё людей, подобных знаменитому Вателю, что могут совершить даже самоубийство, принимая близко к сердцу профессиональные неудачи. Ведь честь для француза не пустой звук, будь он хоть ресторатор, хоть граф, хоть танцовщица из кабаре Мулен Руж...И плевать, что звёзды и справочник «Мишлен», в истории с Луазо были совершенно не причём, а бедняга Луазо просто страдал маниакально-депрессивным синдромом. Кому это интересно?.. А никому. По этому об этом говорят не так часто, ведь есть хоть и трагичная, но на свой лад красивая история, а к красивым же историям у французов особе отношение...
Просидев несколько часов в ресторанчике «Мнимый больной» на набережной Межиссери, и выслушав в которой раз историю про бедного Бернара, ничем не примечательный молодой человек, расплатился с официантом за невыпитый кофе и пачку сигарет, после отправился по старому маршруту к садам Тюильри, чтобы там через Новый Мост, перейти на левый берег Сены, а дальше пройдя по проспекту Элизе Реклю, попасть к дом номер 3. Бледный, с непослушной копной кудрявых каштановых волос на голове, вечно витающий в облаках молодой человек, на чьём неживом лице живыми были только глаза, горящие лихорадочным блеском больного чахоткой - так его описали бы завсегдатаи кафе на набережной, - прихрамывающий на правую ногу, со своей чаплиновской тросточкой, в сером невзрачном пальто, не привлекая особо внимания, он постоянно ходил этим маршрутом. Иногда мужчина останавливался в одном из ресторанчиков на набережной, порой будто по старой привычке по пути заходил в «Дом Мольера», где часто задерживался на полтора-два часа, дабы посмотреть очередной спектакль, но всегда, в независимости откуда он шёл и куда направлялся после, каждый вечер, этот субъект ходил до дома номер 3, чтобы хоть ненадолго, но увидеть одну его обитательницу.
Было около десяти вечера, когда молодой человек, дойдя до нужного дома, своим ключом открыл дверь в подъезде, что на ночь запирали от местной шпаны и вездесущих наркоманов, и поднявшись на третий этаж, застыл возле известной двери. Открывать замок, несмотря на то, что у него по всей видимости был ключ и от этой двери, мужчина не стал, а решил прежде позвонить, возвестив о своём прибытии.