Старая лаборатория. Влажные стены, сложенные когда-то из белого известняка потемнели от времени. На них появились мокрые островки слизи и багровой плесени. В тишине лаборатории слышна трескотня осциллографа, скользящего писчиком по бумаге. Гудение электричества эхом прокатывается по помещению. С потолка угрожающе свисают электроды. На хирургическом столе лежит тело, к нему уже подключены провода и осциллограф фиксирует первые признаки жизни в никчемном мертвом теле. Сегодня гроза и я уверен, что всё должно получиться.
Сколько жалких попыток сделать мёртвое к живым, сколько ложных надежд, не нашедших поддержки ни в ком. Жители окрестных деревень считают, что я продал душу дьяволу. Я разоритель могил, тревожащий прах давно ушедших. Я осквернитель их памяти. Я тревожу их разум безумными идеями о новой жизни, созданной искусственным путём, когда любая баба в окрестном селении может родить эту самую жизнь от местного пастуха. Это всё я…
Им хорошо в своём тёплом и уютном мире, когда они сыты и одеты. Их разум спит в счастливом забытье. Это даёт им ощущение счастья и полной уверенности в завтрашнем дне, что завтра они будут так же сыты и одеты. Зачем им задумываться о тайнах живого?.. Это не накормит и не обогреет их холодными ночами, когда дождь стучит в стекло и ветер завывает в трубе, пугая детей, таких же как их родители, жалких в своём невежестве, но таких счастливых…
Я разрушаю их мир своими безумными мечтами, уродую его своим присутствием. Им не нужно то, чем я занимаюсь… В их мире живёт надежда на чудо, на любовь и счастье… Не какое-то абстрактное, а для отдельного конкретного человека. Им неуютно жить в мечтах сумасшедшего учёного о новой жизни. Его мечты похожи на грустную сказку с невесёлым концом, что заставляют думать над понятиями чудо и любовь, а они не хотят думать. Разве ты этого ещё не понял?..
Десяток трупов загублено, а результата так и нет. Надежды не оправдывают себя. Ведь по моим расчётам они давно уже должны были ожить. Пропускание электричества, через тело вызывает слабое сердцебиение, что фиксирует осциллограф, но ты «моё дитя» по-прежнему неподвижно.
Что же происходит? Ещё одна попытка, показать, что я создатель? Что я могу пробудить для жизни даже мёртвое естество.
Холодно, как же холодно здесь… Рука в перчатке скользит по ледяному телу, касаясь грубых швов на груди. Бледное лицо, смотрит на меня, скалится сквозь стиснутые жёлтые зубы. Позади слышны шаги… Я слышу слова:
«Тело хорошо пропиталось электролитным раствором. Да, всё должно получиться.»
И я будто сам уже верю, что всё должно получиться… И говорю, обращаясь к лежащему телу:
«Для чего я делаю? Кому нужна моя работа?.. Может для тебя, мой единственный верный ученик? Мой «Вагнер»».
Слышен раскат грома. Молния ударила в шпиль на крыше и ток по проводам проходит в накопитель. Пахнет жжёной резиной. Тело в конвульсиях дёрнулось на столе и опять легло неподвижно.
Не получается… снова не получается... Ты просишь меня не оставлять работу, мой ученик. Просишь обождать. В воздухе всё ещё пахнет грозой, а значит можно попробовать снова, но знал бы ты, как я устал от своих безуспешных попыток дать жизнь мечтам.